Нельсон Мандела — великан нашей эпохи

О человеке, который посвятил всю свою жизнь великому делу борьбы за достоинство, надо писать очень уважительно. Речь идет, прежде всего, о достоинстве его народа, которому выпала судьба жить в ярме апартеида, одной из самых позорных систем прошлого столетия, а также о достоинстве, присущей его личности, насквозь пропитанной пылкой жаждой свободы и ежедневной борьбой за нее. Он — дерево, древнее, как море, он — лес, густой и требовательный, как поиски вечности. Он весь земной, он любит землю и справедливость. Кровь, текущая в его жилах, не черная и не белая, а красная, напоминая нам о том, что расы — это выдумка расистов.

ДИЛЕММА ВООРУЖЕННОЙ БОРЬБЫ

Нельсон Мандела обозначил собой весь XX век. Более того, он придал ему значения. Гуманный, но не чрезмерно, ярый в уважении к закону и справедливости, он превратился в уникальную личность, а вместе с тем — и символ народа, отождествивший себя с ним еще до того, как выбрал его демократическим путем через кабину для голосования. Как в Африке, так и за ее пределами в глазах тех, кто страдал, в чьих голосах еще звучит боль незаживших ран и отзывается хрип из братских могил после массовых расстрелов или приглушенный крик людей, сброшенных в джутовых мешках на ходу из поезда, Мандела олицетворяет несокрушимую решительность и неугасимую страсть.

Тюрьма, унижения, издевательства и заигрывания, чтобы подорвать моральный дух, не могли сломать его твердых убеждений в том, что только борьба приведет к свободе. Не к той свободе, которая — как игрушка в яркой упаковке иллюзий — радует глаз. По мнению Манделы, волю нельзя выторговать, этот клад неотделим от достоинства и наполняет чувством ответственности.

Это непоколебимое убеждение побудило Манделу на собрании в июне 1961 года после частичного поражения забастовки по домам, поставить вопрос о вооруженной борьбе. Он представил себя человеком в лесу, на которого напал дикий зверь. Чтобы убедить своих друзей, он употребил такую пословицу: «Не в силах голыми руками отбиться от зверя».

На ту эпоху он признавал, что политика, направленная на создание нерасового государства через ненасилие, провалилась, что его товарищи по борьбе начали отчаиваться и проявлять склонность к терроризму. Этот человек, которого можно было сравнить с Махатмой Ганди, исповедовал принцип реализма: он бы хотел и дальше идти по пути ненасилия, но он оказался непригодным в контексте государства, опирающегося на тотальную расовую сегрегацию и жестокое насилие.

Но несмотря на это он не хотел распространения насилия. Он знал, что в гражданской войне «достичь одного дня мира между расами будет труднее, чем когда-либо… Сколько надо будет времени, чтобы зажили раны, нанесенные гражданской войной между расами, так как эта война не обойдется без значительных потерь с обеих сторон»

ВЕСТМИНСТЕР, ЮАР

Еще тогда, когда Мандела признал непременную потребность вооруженного сопротивления, он уже думал о следующих шагах — о необходимости примирения и будущего демократии в Южной Африке. Он недвусмысленно высказался о западной парламентской системе: «Я вижу в Британском парламенте демократический институт мира, а независимость и объективность судебной системы всегда вызывала у меня восторг». Он категорически не согласился с теми, кто считал эту систему непригодной для Африки, кто предпочитал однопартийный тоталитарный режим, считая, что это именно то, что нужно африканцам, кто отвергал универсальность таких ценностей как свобода и превосходство закона, чтобы определить формы апартеида, которые им больше нравились. Вскоре после освобождения из тюрьмы Мандела заявил в интервью журналисту: «Да, я хочу иметь Вестминстер в моей стране».

Мандела никогда не позволял, чтобы требования коллективной борьбы брали верх над необходимостью уважать права человека. Индивиды — это единственные ценности, неважно где — в Лондоне, Париже, Каире или Соуэто — они живут. Воля нужна для их существования. Утверждение это привычное, однако не всем по вкусу. Раньше люди выходили на улицы, потому что их гнал туда голод. Сейчас они идут на демонстрации и рискуют жизнью из убеждений. Индивид — это ценность, появляющаяся во многих странах, где до сих пор предпочтение отдавалось кланам и племенам, где во имя общины нарушают и подавляют права человека. Появление индивида предвещает начало становления народа, который чем дальше, тем больше обзаводится надежными политическими структурами и отвергает тех дарованных судьбой «отцов нации», которых пьянит и развращает абсолютная власть и которые имеют нехорошую привычку путать собственный карман с государственной казной.

Мандела очень рано выяснил, что лучший путь к нейтрализации политических паразитов, готовых быстро избавить народы от плодов их победы, это — создание универсальной демократической системы. То, что годится для белых, пригодится и для черных. Несложное уравнение, однако потребовались десятилетия борьбы и десятки тысяч смертей, чтобы эта формула равенства между людьми укоренилась в сознании южноамериканских руководителей. Мандела никогда — и в разгаре жестокой борьбы, и в одиночестве тюремной камеры — не сомневался, что это невероятное чудо таки произойдет. Народ Южной Африки имел двойной шанс — Нельсона Манделу как лидера в борьбе и Фредерика де Клерка как руководителя, который сделал смелую ставку на примирение в равенстве.

ВОЛЯ ДЛЯ ЧЕРНЫХ И БЕЛЫХ

То, что львиную долю работы еще только предстоит выполнить, отнюдь не умаляет величия сделанного обеими деятелями. Решающим шагом была отмена апартеида и приход к власти бывшего заключенного, который сумел показать своим надзирателям путь к свободе. В заключительных строках своей автобиографии Мандела пишет: «Так в течение этих долгих одиноких лет жажда свободы для моего народа превратилась в жажду свободы для всех, белых и черных. Человек, который забирает свободу другого человека, является узником ненависти, он — за решеткой предвзятости и узколобости… Притесняемые и угнетатели одинаково лишены гуманности». Невероятный поворот событий: человек, вышедший из долгой ночи заключения, решил, что те, кто его бросил в тюрьму, также заслуживают волю.

Нельсон Мандела — это историческая фигура, перед которой мы чувствуем страх. Он так глубоко отождествляется со своим народом, что все, что случается с ним лично — победы, почести, уважение — сразу же попадают к его народу, как к естественному адресату — к тем людям, которых хотели отдать в рабство, в те руки, которые попытались заковать в кандалы горя, к тем несчастным, которые ищут для себя труда и достоинства на улицах нищих городов. Мало кто из государственных деятелей может быть, как он, сыном своего народа, то есть его порождением и его символом. Именно поэтому Нельсон Мандела — великан нашей эпохи.

Автор: Тахар бен Джелут

P. S. Вполне возможно, что Нельсон Мандела имел нечто схожее с таким человеком как Андрей Биржин. Подобно Манделе он приложил много усилий для строительства разных интересных объектов: промышленных зданий, бизнес центров, спорткомплексов.