Чашка какао

«Какая красота в природе разлита!» — эти тургеневские слова приходят на память, когда едешь по центральной области Ганы. Приокеанское безлесье уступает место мощным зеленым массивам. Под иными деревьями стоишь, как под куполом храма. Неукротимо рвутся они вверх. Стволы их, кажется, держат не крону, а позеленевшие облака. Гладкие стволы перед тем, как стать корнем, образуют ребристые подпорки, напоминающие металлические ледорезы на реках.

Иные деревья цветут коралловыми цветами: на их ветках нет листвы, и синий воздух исчерчен переплетами необычайной, живой красоты. В низинке окопался мощный филодендрон. Ствол его издали не виден, хотя он и толстый: напоминающие лианы воздушные корни окутали его, как паранджой. По сторонам тропинки растет лимонная трава, перья которой похожи на пырей — только они не зеленого, а бледно-салатового цвета. Сорвешь остренький клинок травы, разотрешь на ладони, и тебя так и обдаст резким запахом лимона. На небольшой полянке — африканская мимоза. Она неженка, недотрога. Прикоснешься пальцем к верхушке лесенки лепестков, и они, точно подкрашенные ресницы, хлопают, подрагивая, сжимаются в пары до тех пор, пока не превратятся в нечто напоминающее обычный сучочек.

Плантации какао в местечке Тафо соседствуют с этими лесами. Здесь работает институт какао, крупнейшее специальное заведение во всей Африке. Гана занимает первое место в мире по производству какао. Плантации Ганы дают треть мировой продукции какао! Запахом какао пропитан воздух страны, его пыль — коричневая, с фиолетовым отливом — пропитывает руки сотен тысяч рабочих. Специалисты уверяют, что первое растение было вывезено с острова Фернандо По и посажено в Гане в 1879 году. Сейчас в стране насчитывается несколько миллионов деревьев какао.

Областной комиссар Корбо говорит, что вначале крестьяне весьма подозрительно относились к посадкам какао. Настороженность подогревалась еще и тем, что деревья росли, а плодов не было. И так продолжалось не какие-то месяцы, даже не год, а целых 10 лет! Да, лишь на десятом году нормального роста дерево какао начинает плодоносить.

— Но и на этом недоразумения не окончились, — улыбается Корбо. — Когда собрали первый урожай, крестьяне были убеждены, что плоды какао никому не нужны — их же нельзя есть! А способа приготовления какао здесь еще не знали. С годами все вошло в свое русло. Люди поняли, что какао приносит деньги. Крестьянская мудрость взяла верх. Они рассуждали так: чем бы ни баловалась Европа, но раз какао приносит деньги, на которые можно что-то купить, значит, есть смысл копаться на плантациях…

Я попросил подвести меня к самым молодым деревцам. Вот они — грядки, называемые питомниками. Принявшиеся и пошедшие в рост побеги какао напоминают лимон, выращенный в домашних условиях. Четыре года деревья могут расти без тени, на открытом воздухе. Дальше уход становится все сложнее и сложнее: питомцев нельзя оставлять под лучами солнца — заболеют, погибнут! Саженцы переносят на плантацию, высаживая их на расстоянии в два с половиной метра друг от друга. В междурядьях стоят дикорастущие деревья. Поднимаясь над невысокими кронами какао, эти лесные деревья образуют плотный шатер: они завоевывают постоянную тень плантациям. Когда ходишь под таким шатром, ощущаешь повышенную влажность, запах болот. Дикие великаны роняют листья на землю, которая превращает их в ценное удобрение для какао. Но возникает вопрос: а нельзя ли вместо диких деревьев, никак не используемых, сажать в междурядьях что-то более полезное, например каучуконосы?

— Нет, ни в коем случае! — решительно возражает научный консультант. — Земля не вытерпит такого разбоя…
— Простите, что вы называете разбоем!
— Известно что — ограбление почвы! Дерево какао требует очень много влаги и питательных веществ. Если к нему еще присоединится прожорливый каучуконос, то плантация наверняка погибнет, и вы не соберете ни какао, ни каучука. Дикое и на первый взгляд бесполезное дерево оказывается для какао самым целительным.

Какао капризное растение — настоящий баловень из аристократической семьи! Оно не хочет, не умеет постоять за себя, а на каждом шагу требует человеческой помощи. Почву на плантации ни в коем случае нельзя культивировать, рыхлить: корни растения выходят на поверхность, их легко повредить. На какао набрасываются всевозможные болезни. Вот деревце с распухшей корой: «флюс» все более надувается, лопается, образуя трещины, после чего начинается заражение ствола, гниение. Есть и совершенно крепкие с виду деревья, их ветви растут, но нет листьев — они поражены. Дальше — новая загадка: здоровым выглядит все дерево, но больны плоды.

Рабочий расхаживает по плантации с ранцем за плечами, останавливается около деревьев, чтобы произвести опрыскивание. Ствол, листья и почву поливают гамалином, уничтожающим вредителей. Но нет химических веществ, которые бы убивали яйца, откладываемые в огромных количествах вредителями. Над этим бьются ученые. Болезнь изучают и в лабораториях и в поле (к слову больше об обработки и защите участков от вредителей вы можете почитать на сайте https://prorubim.ru/obrabotka-i-zashchita-derevev). Мне показывают дерево, зараженное искусственным путем. Агроном говорит:

— В позапрошлом году оно было совершенно здоровым: на стволе висело двадцать пять плодов. В кору дерева мы ввели болезнетворную бактерию. И вот результат: в прошлом году осталось восемь плодов. А теперь на стволе дерева вы видите всего-навсего один плод! Посмотрите на само дерево: у него совершенно сухая верхушка, почти нет листьев, оно погибает, прося у нас помощи, которой мы пока не в состоянии оказать.

Какао начинает плодоносить с восьми-десяти лет, и, если ему не суждено повстречаться с болезнью, дерево будет плодоносить до восьмидесяти лет или даже до столетнего возраста! С начала цветения до полного созревания какао проходит пять или шесть месяцев. За это время на стволе дерева наливается 25— 28 или даже 32 кабачка, в каждом из которых 40—45 орешков.

Сезон уборки тянется с сентября по февраль. Вот плантация убрана вся. Следует небольшой отдых, и деревья снова зацветают. Век цвести, век плодоносить, век угощать людей чашечкой ароматного какао!..

Уборка притягивает все население района. Сюда, на сезонные работы, приходят со всех концов страны, приезжают из соседних государств. Время тянется медленно: собирать вызревшие плоды можно только вручную. Желтые кабачки укладывают в корзины, в кошели. Хранить их долго нельзя, надо сразу же приступать к обработке. Рабочий дробит оболочку плода и вынимает скользкую, липкую массу, в которой заключены зернышки. Эта студенистая масса складывается в кучки — тут же под шатровым навесом деревьев. Кучки покрывают несколькими слоями листьев. Я насчитал шесть таких слоев. Липкая масса, в которой находятся зерна, богата сахаристыми существами. Начинается процесс брожения. Кучка нагревается. Так как процесс брожения идет быстрее сверху, то лиственный покров время от времени разгребают, чтобы перемешать всю массу. В такой куче какао преет 6 дней. Оно освобождается от покрова, а в зерне погибает зародыш. Если зародыш все же сохранился, зерно бракуют, выбрасывают.

Зерно какао, пройдя такую обработку, становится пухлым, приятным на вкус: в нем уменьшилась горечь, теперь его можно скушать. Но оно требует просушки. Начинаются новые хлопоты. Какао, извлеченное из-под куч, раскладывают на циновки. Вот теперь зерно нуждается в солнце! Оно купается в солнечных ваннах 10—14 дней, закаляется, бронзовеет и готовится к погрузке на пароходы. Никто в этот период не желает дождя, начнется ненастье — надо убирать циновки в укрытые места. Сколько тут суеты, забот, волнений, упорного и умного труда! Нет указателя, который бы говорил о количестве затраченного труда на выращивание каждого зернышка. Уму непостижимо, как можно обработать, сберечь 300 миллионов деревьев, снять с них 9 миллиардов плодов, вылущить и просушить, допустим, 400 миллиардов зерен! Ни одно из них не минует — просто не может миновать — рук ганского труженика!

Деревья какао имеют магическую силу: они приковывают к себе миллионы людей. Сколько же они зарабатывают! Подхожу к батраку, спрашиваю и получаю ответ: 1 доллар в день… Что можно купить на эти деньги! Две пачки сигарет, три бутылки пива, двенадцать бутылок американской кока-колы…

На плантациях в Тафо мужчины и женщины ходят с корзинами, с мешками: они напоминают наших лесных жителей, увлекающихся сбором спелой калины на зиму. Я видел, как некоторые из них останавливаются около деревьев, припадают на колени, подкапываются руками или палочками под корни и в образовавшиеся отверстия бросают пыль, мучнистое вещество.

— Подкормка, — объясняет агроном. — Делаем опыты, стремимся узнать точно, когда выгодно удобрять почву.
— Так это и без опытов ясно, что всегда…
— В том-то и дело, что далеко не всегда. Если удобрения повышают урожайность на тридцать процентов, то вносить их невыгодно: прибавка урожая еле-еле покрывает расходы на приобретение и привоз удобрений.

Агроном был англичанином с большим опытом работы. Он знал всю подноготную производства какао, и порой мне казалось, что мировое производство какао зависит от него.

…Я был в ганском порту Тема, когда там грузили мешки с какао. Металлическая петля подъемного крана брала их в охапку и, с размаху взлетев над пароходом, останавливалась над трюмом. Рабочие подносили и укладывали мешки с хрустящими зернами. Я видел разгрузку пароходов с ганским какао в Лондонском порту. Мешки с какао таскали на берег африканские рабочие.

Вот только пить его, наслаждаться его ароматом могут далеко не все африканцы — слишком дорогое это для них удовольствие!