Пигмеи на краю цивилизации. Часть пятая.

Пигмеи

Рабочий Патрис Мпомо говорит, что пигмеи любят пищу, едят много, воруют бананы на плантациях (от других о воровстве я не слышал). Патрис же рассказал о сообществах у «деревенских»: несколько семей объединяются, чтобы помогать друг другу в работе: строительстве дома или обработке плантации. «А у пигмеев есть такие сообщества?» Патрис возмутился: «А разве у них есть плантации или дома?» Я рассказал Патрису, что у нас тоже есть кооперативы, колхозы, люди помогают друг другу и никого не эксплуатируют. «Так, значит, у вас нет пигмеев?» — спрашивает он в ответ.

У нашего рабочего-пигмея Бернара Джиболе (выглядит он как мальчик) умер ребенок. Бернар взял аванс 2000 франков, чтобы купить вина (литр местного самогона стоит 600 франков) и справить поминки. Здесь всегда скорбь кончается выпивкой и плясками. «Так не только у пигмеев», — поясняет мой шофер. Это нормально. Веселье означает возвращение к жизни.

Рабочий-пигмей Паскаль Бианго по кличке «Капрал» (из-за зеленого френча, который он носит и из-под которого видны только лодыжки и босые ноги) живет довольно далеко в поселке из плетеных хижин, а не шалашей. Он хвастается перед местным пигмеем Джиболе: «Если ты придешь ко мне, я дам тебе для ночлега комнату, а что есть у тебя в шалаше?!»



«Капрал» с получки заплатил приданое 8000 франков за вторую жену — молодую пигмейку. Он познакомился с ней в наш прошлый приезд и теперь увез ее в нашем лэндровере на новое место вблизи своей деревни. «Капрал» и рабочие расчищают площадку под лагерь, молодуха сидит с краю и смотрит на нас, не произнося ни слова. Родители снабдили ее (истинное приданое!) новой клетчатой красной рубашкой и цветастым куском материи вместо юбки. У первой жены «Капрала» двое детей, она согласна на вторую жену. Солнце припекает. «Капрал» сходил с ведерком на речку за водой, дал попить рабочим, затем, не говоря ни слова, поднес ведро молодой жене. Та зачерпнула воды свернутым листочком и попила: все это молча, она ничего не просила. Какая заботливость!

Пигмеи

Крепкий пигмей Марсель Мпанжи приехал издалека к реке Бумба, чтобы найти вторую жену. Встретил нас, и я взял его на работу. Работал он хорошо. За две недели получил около 8000 франков, нашел девушку, дал родителям приданое — 3000 франков (остался должен еще 3000). «И это все, — смеется наш повар Эдзард, — теперь осталось только найти мед для родителей». У Марселя плантация кофе (собрал два с половиной мешка), жена и двое детей. Вторая жена нужна, чтобы лучше вести хозяйство. В день получки Марселя видели пьяным в деревне, но он не пропил всех денег. Когда мы, уезжая, прибыли в районный центр, Марсель купил в лавке кусок хозяйственного мыла, две круглых батарейки и баночку сардин. Есть ли любовь между ним и его невестой? Да. Итак, он нашел любящую половинку, и наполовину выкупил ее.

УБИТЬ СЛОНА

Раньше слонов убивали пикой — так делали отцы моих пигмеев, изредка так охотятся и сегодня. Когда слон кормится, к нему незаметно подходят и вонзают пику в живот. Слон пробегает какое-то расстояние и падает. Кажется, просто. На самом деле от пигмея требуется много мужества и умения. Спрашиваю Томаса: «Легко ли втыкается пика?» — Нет, вонзаешь с трудом». Сейчас в основном охотятся с ружьем или карабином. Подходят близко и стреляют в лопатку. Раздробленная кость — гибель для животного такого веса. Пуля может достичь и сердца. Если убили слониху, то убивают и слоненка, так как он все равно погибнет без матери. «Томас! Так вы перебьете всех слонов!» Это его не беспокоит: Они же размножаются». Конечно, убить слона может не каждый пигмей. Но Томас определенно может.

Пигмей

Желающие раздобыть слоновую кость приезжают из городов и поселков и передают знакомым пигмеям оружие и патроны. Через какое-то время они снова встречаются, пигмеи отдают оружие и кость, получают 10— 20 тысяч франков, могут получить дешевый радиоприемник, штаны, рубашки, обувь. Получив кость, богатые браконьеры уезжают ночью, чтобы избежать таможенных кордонов: они знают пути, а если надо, откупаются деньгами. Килограмм кости стоит 10 тысяч франков.

ПЕШИЙ ПОХОД

Отправляюсь с группой из восьми носильщиков — рабочих и одного пигмея-проводника в глубь леса в десятидневный поход. Один Томас Еллике знает путь к той далекой реке, куда еще не проникали геологи. Он, босоногий, идет впереди, за плечами у него коробка с моими продуктами, в руках — мачете. Он как-то волочит ноги по сухим листьям: велика опасность наступить на колючки. Тем не менее, порой он на них наступает, вскрикивает, останавливается и вырезает их из толстой подошвы при помощи мачете. Двигаться можно только по старым слоновьим тропам, и только постоянно работая мачете. Идти напрямик невозможно из-за сплошных зарослей. Кстати, и животные вынуждены прибегать к тем же хитростям: всюду видны следы оленей, антилоп, кабанов, горилл.

Останавливаемся на ночлег. Рабочие расчищают площадку, устраивают костер, готовят место для моей походной кровати (четыре палки для полога и койка посредине), сооружают из тонких веток столик. Один рабочий, обычно это Томас, удаляется на 15—20 минут в лес с ружьем и возвращается с добычей (газель, антилопа, обезьяна). Выделенный мне лучший кусок я готовлю сам на газовой горелке, рабочие — у костра. Прослушал по радио известия и лег спать. Было всего восемь часов. Рабочие спят у костра на широком брезенте, лежат рядком почти вплотную, укрывшись одеялами. Кому не хватило места, устраивается в ногах.

Уходим далеко от временного лагеря. Поздним вечером возвращаемся назад по своей тропе и видим свежий помет горилл. Оказывается, у них есть привычка следовать за людьми. Где-то в середине пути пересекли едва заметную тропку. Увидели несколько срезанных прутьев и слегка примятую землю. Рабочие моментально получили необходимую информацию: только что прошла группа тяжело груженных людей, здесь они отдыхали. Томас и другие, возбужденные, умоляли меня разрешить преследовать группу. Скрепя сердце (неумолимо надвигалась темнота) я разрешил, и они быстро удалились с ружьем. С двумя рабочими я продолжал свой путь. Наконец, после продолжительных криков, ушедшие нас нагнали. К тому времени опустилась ночь. Оказывается, наш путь пересекла группа пигмеев, нагруженных медом (а наши думали, слоновой костью!). Ничего не оставалось, как угоститься сладким и прихватить с собой пахучих сот.

Двигаемся ночью с факелами, все время теряем тропу, отдыхаем у временных костров, полностью выбились из сил. Стали кричать — в надежде, что нас услышат в лагере. В конце концов, километра за два до лагеря нас встретили двое рабочих с керосиновой лампой. Мне сразу стало легче: ночевать буду в кровати. Усталые рабочие, еле двигаясь, все же замечали ночных зверей. Вот дорогу нам пересек ящер-панголин, млекопитающее, покрытое чешуей. Рабочие узнали его по тихому крику и запаху, загнали на дерево. Томас полез за ним и через некоторое время спустился, держа животное за хвост. Панголин уже на вершине дерева успел укусить Томаса за палец, но пигмей изловчился и ударом мачете прикончил несчастное животное. Несмотря на позднее время, в лагере панголина сварили. Я же спал как убитый.

Возвращаемся в базовый лагерь нагруженные образцами и пробами вместо израсходованных продуктов. Вдруг справа довольно сильно «гавкнула» горилла (что-то среднее между «у-а» и «гав» крупного пса). Рабочих охватило возбуждение. «Декос» (кличка Патриса Мпомо) с ружьем стал углубляться в лес. Камиль сказал, что «отец» (глава стада) еще не говорил — это будет подобно грому! После минуты ожидания мой маленький храбрый Томас скинул с себя желтую рваную безрукавку, схватил мачете и скомандовал: «За мной!» Я схватил свой молоток и вприпрыжку, стараясь не наступить на ветки, бросился за Томасом. Метров через пятьдесят нас остановил еще более сильный крик гориллы, но он шел уже слева от тропы со стороны реки. Гориллы по сваленному дереву ушли за реку. Мы вернулись к поклаже.

Пигмей

Томас, конечно, неоднократно встречался с гориллами в лесу. Он показал мне место, где его ягодица переходит в ляжку, откуда у него когда-то был выдран большой клок мяса. Это горилла успела его схватить зубами, прежде чем он поразил ее тремя ударами копья. После обеденного привала, когда рабочие доели утреннюю рисовую кашу и мясо газели, перекурив, двигаемся дальше. Как обычно, Томас впереди, я за ним. Томас недовольно бурчит. В чем дело? Отмалчивается. Спрашиваю Камиля: что случилось? Оказывается, Томасу отказали в сигарете, и отказал Поль. К концу похода сигареты у многих иссякли, рабочие делились друг с другом. Но Томасу Поль отказал, потому что он пигмей и из другой деревни. Естественно, Томас обиделся. Идет и бурчит: «Пигмеи, пигмеи, а что вы можете без пигмеев? Чуть что, зовут Томаса. Вы даже тропы не знаете без меня!» Томас — честный, добрый и порядочный — всегда делился своими сигаретами и даже сардинами из расьона. А сам получил отказ. На следующем привале я собираю «профсоюзное собрание» и перед всеми отчитываю Поля. Кажется, он осознал, оправдывался. Томасу дали сигарету, и он постепенно успокоился.

Вот и закончился наш поход по слоновьим тропам. Все тело было в мелких колючках, они были повсюду: в боках, в пояснице и ниже, даже в интимных местах. Вытащил нескольких впившихся клещей. Рубашка была изодрана в клочья, коленки брюк просвечивали. Колючки выходили из тела сами в течение последующих двух-трех недель.

Автор: Г. Кочемасов.



Комментарии 0

Оставить комментарий

Ваш email не будет опубликован.