Ганнибал — царю наперсник, а не раб. Продолжение.

Спонсор публикации: Пансионат Псоу в Абхазии, перейдя на их сайте https://psou.site вы сможете сами убедиться какое это отличное место для отдыха.

…Ганнибал рос. Шли годы, мальчик стал отроком, отрок — юношей. Живя около царя, поднахватал эфиоп умений и знаний, ловко и цепко овладевая науками. Во второе свое заграничное путешествие царь взял арапа с собой и оставил учиться на военного инженера во Франции. Пригрозил: пить-гулять станешь, учиться не будешь — в землю вобью. Пообещал: выучишься — в люди выведу. Итак: Эфиопия — Красное море — Средиземное море — Стамбул — Москва — Вильно — Париж.

Петр учил за границей людей чуть ли не всех российских племен: и русских, и черкасов, и татар, и калмыков, и мордвинов, и башкир. Но африканец в числе россиян на зарубежной учебе был единственным.

Абрам, повзрослев, понял, что от превратностей судьбы у него одна защита: трудолюбие и сообразительность. Он серьезно отнесся к редкой удаче, выпавшей на его долю, грыз европейскую науку. А жили ученики российские за рубежом худо: стипендии были небольшие, поступали через много рук из Петербурга, нерегулярно. Бывало — и голодали, бывало даже, что нищенствовали — царские послы не раз писали об этом Петру. Царь скаредничал: денег ему всегда не хватало. Абрам много писем слезных посылал в Россию: нечем платить учителям, не во что одеться, голодно — «на плечах ни кафтана, ни рубахи почитай нет, не токмо пропитаться, но и от долгов себя защитить невозможно».

Но как бы то ни было, эфиоп наш зубрил и зубрил научные премудрости. Чтоб уж овладеть военным делом всесторонне, он записался волонтером во французскую армию. А тут как раз в 1719 г. грянула франко-испанская война, и Ганнибал угодил на фронт. Лихо дрался он в рядах французов, был ранен в голову, попал в плен, был оттуда французами вызволен, и за доблесть и смекалку допущен в высшую французскую инженерно-артиллерийскую школу в Меце, тогда лучшую в мире, куда иностранцев вообще-то принимать запрещалось. Еще не окончив училища, Ганнибал был произведен в капитаны французской армии. Перед эфиопом из России открывалась головокружительная карьера: ведь новоиспеченному капитану не исполнилось еще и 25 лет, а за ним уже стояла боевая слава, ореол любимца российского императора и благожелательность королевского двора!

Итак, сын эфиопского феодала — пленник турецкого султана — слуга русского царя — капитан короля Франции.

В январе 1722 г. грянул из Петербурга приказ: всем ученикам возвращаться домой. Напрасно Абрам умолял отложить возвращение на 2 года, чтобы окончить училище: царь почему-то не соглашался. Может быть, не хотел, чтобы даровитый арап совсем осел за границей? Пушкин писал, что, мол, Ганнибал вел во Франции рассеянную светскую жизнь, имел связь с некой графиней, а потому и не хотел уезжать. Петр, якобы, послал ему письмо, мол, не неволю, можешь совсем там оставаться, после чего, устыдившись, Абрам немедленно выехал на Русь.

Что касаемо графини — проверить трудно, хотя почему бы красивому, молодому, романтическими легендами окруженному юноше и не иметь в Париже какой-то сердечной привязанности. А уж насчет рассеянного светского образа жизни прадеда правнук преувеличил: жизнь Абрама за рубежом была заполнена трудом, войной и учебой. Да и деньги-то у него завелись лишь к концу, и тратил он их не на роскошь: с собой в Россию вез Ганнибал 400 книг — большую по тем временам библиотеку, стоившую недешево.

План Петра удался: эфиоп стал живым укором нерадивым и ленивым из числа россиян, он вернулся из Франции образованным, эрудированным военным инженером, приобретя вкус к науке и литературе, лоск манер и изысканность речи. Петр часто лично экзаменовал возвращающихся; знаниями Ганнибала он остался очень доволен. Африканец с французским образованием на русской службе стал поручиком в той самой бомбардирской роте, где сначала был барабанщиком. Теперь у него под рукой ходили дети знатнейших фамилий России. Он учил их языкам и математике, производил по указанию Петра переводы иностранных научных книг. Царь уважал Абрама и с его мнением весьма считался. Так что Пушкин был совершенно прав, отвечая на сплетни, распространяемые Булгариным:

Решил Фиглярин сидя дома,
Что черный дед мой Ганнибал
Был куплен за бутылку рома
И в руки шкипера попал.
Сей шкипер был тот шкипер славный,
Кем наша двинулась земля,
Кто придал мощью бег державный
Рулю родного корабля.
Сей шкипер деду был доступен,
И сходно купленный арап
Возрос усердно, неподкупен,
Царю наперсник, а не раб.

И вдруг Петр умер. Фортуна от Ганнибала отвернулась. Ведь он не был дворянином, не имел никакой собственности и полностью зависел от воли царя. Зато, живя многие годы при Петре, будучи в курсе всех дворцовых дел, он стал для наследников Петра фигурой одиозной. Екатерина I, попавшая в царицы «из-под телеги», и Александр Меньшиков, бывший базарный воришка, правивший теперь фактически Россией, косо смотрели на Ганнибала потому, что он слишком много о них знал.

Ганнибал это понимал. Он поднес Екатерине сочиненную им книгу по инженерному искусству и просил, чтобы она «призрела его, иностранца, воспитанного от самого младенчества при доме его величества…». Но подношение встретили холодно. От службы Абрама Петровича фактически отстранили. Деньги таяли. Пришлось продавать даже книги; продавал их Ганнибал скупо, по одной, «отрывал от сердца». Продал около ста штук, триста оставил.

Опала надвигалась. 8 мая 1727 г. приказ: отправиться в Казань на проверку крепости. Только прибыл в Казань, новый приказ — ехать в Тобольск, строить там крепость. Ганнибал был в отчаянии. «Не погуби меня до конца, — писал он Меньшикову из Казани, — последняя креатура на земле, которого червь и трава может сего света лишить: нищ, сир, беззаступен, иностранец, наг, бос». Но уже обгоняя Ганнибала, мчался сибирскому генерал-губернатору Долгорукову указ из Петербурга: Абрама Петрова послать к китайской границе для ее укрепления. И вот он уже в Селенгинске: домов — 90, дворян — 3, детей боярских — 4, десятников казацких 50, казаков — 254.

Итак: Эфиопия — Красное море — Средиземное море — Стамбул — Черное море — Москва — Санкт-Петербург — Франция — Испания — Казань — Сибирско-Китайская граница.

Меньшикова сослали, но в судьбе Ганнибала изменений к лучшему не случилось. Однажды его даже арестовали, продержали, правда, недолго, но конфисковали библиотеку, о чем Абрам очень жалел. С трудом удалось ему выбраться из Сибири и устроиться на инженерную службу в Прибалтике. Тут он женился на Евдокии Диопере, женился неудачно. Евдокия вышла за него без любви, а добиться расположения жены Ганнибалу было недосуг. Ганнибал бил ее, семья распадалась. Недоброжелатели воспользовались его семейными неурядицами и чернили Абрама в Петербурге.

Арап решил исчезнуть с общественной арены. Он подал в отставку, ушел от Евдокии, не дождавшись развода, обвенчался (за крупную взятку попу) в 1736 году с Христиною-Региною фон Шеберх, немкой, у которой по материнской линии были итальянские предки. По-русски Христина почти не говорила, и эфиоп обучал ее русскому языку. Она-то и стала прабабкой Пушкина.

Второй брак двоеженца долго ставился под сомнение. В деле разбирался даже Святейший Синод, только через много лет утвердили союз Абрама с Христиною, а Евдокию отправили в монастырь. Жили эфиоп и немка дружно. Познав суетность и непрочность славы, Ганнибал с головой ушел в семью. Множились дети: всего их было 11. Христина добродушно сносила чудачества своего ученого мужа, посмеивалась над пышнейшими именами, даваемыми им детям. Пушкин потом рассказывал семейный анекдот о воркотне немки: «Шорны шорт делает мне шорна репят и дает им шортовск имя».

25 ноября 1741 г. к власти пришла Елизавета, провозгласившая возврат к идеалам Петра. А соратников императора в живых осталось немного; тем более баловала дочь сохранившихся питомцев отца. Ганнибалу она сходу пожаловала звание генерал-майора, одарила деньгами и крупным поместьем на Псковщине — с селом Михайловским, между прочим. Еще не старый, полный энергии, Ганнибал встрепенулся. Восемь лет он был не при деле, и голову его переполняли инженерные и административные проекты. Теперь он знал Россию, как мало кто из россиян, — объездил ее всю, видел ее, так сказать, и сверху и снизу. В первую очередь Абрам стал разыскивать свою библиотеку: оказалось, что ее передали в Академию наук. Ганнибал попросил Академию вернуть книги: Академия с предупредительностью и уважением доставила книги ему на дом. Ганнибал пожаловался, что нерегулярно получает академическое издание «Санкт-Петербургские ведомости» — «Ведомости» стали приходить в тот же день. Петровские кадры после стольких лет бироновщины ценились отныне как первосортные, за ними ухаживали, их баловали. И вот 25 апреля 1752 г. бывший строитель селенгинской крепости назначается Главным инженером России и возглавляет высшее инженерное ведомство.

Десять лет оставался на этом посту Ганнибал, и для России эти годы оказались весьма плодотворными. Он построил линии укреплений на юге и Дальнем Востоке, завел хорошие инженерные училища и создал при них крепкий штат профессуры. Африканец, по существу, заложил основы современной военно-оборонительной системы России; дальше уже строили, опираясь на этот фундамент. За труды праведные был осыпан милостями и награжден орденом Александра Невского. Но все чаще давали о себе знать последствия испанской войны и бурной жизни: болела и тряслась голова, дрожали руки… В 1762 г. Абрам уволился в отставку. Окруженный почетом, единственный уже из живых наперсников Петра, он прожил еще 20 лет, и Екатерина еще обращалась к нему за советами по делам государственным. Неугомонный старик хорохорился в преклонных годах: в 80 лет вздумал, было, претендовать на престол своего отца в Эфиопии, да старший сын Иван Абрамович отсоветовал. «Для княжеского звания нужно и царское богатство», — сказал сын.

Детям оставил Абрам Петрович 1400 крестьянских душ, 60000 рублей, 300 книг, набор физических и механических инструментов. Ганнибал основал единственную российскую дворянскую семью, происходящую от африканца. Эфиопско-немецкие потомки его и Христины влились в исконно русскую семью Пушкиных, дальний предок которых, Гаврила Олексич, воевал под стягом Александра Невского со шведом Биргером и «возложил острием меча печать на челе его». Смешение кровей обернулось для России великой удачей: Пушкиным. Поэт гордился своим африканским предком — и имел на то все основания.

Автор: В. Травинский.