ЮАР – жизнь на краю света

Южно-Африканская республика – одна из самых удаленных от нас стран. А даль манит как магнит, и хочется попасть на край света. Мы говорим «ЮАР» и представляем: апартеид, капитан Сорвиголова, охотники за бриллиантами, Нельсон Мандела, Лимпопо, мыс Доброй Надежды. Причем западные туристы до поездки связывают ЮАР с такими же коротким набором понятий. И они в детстве читали романы Луи Буссенара, а потом наблюдали по телевизору долгую и справедливую борьбу черных африканцев. Тем больше удивление. За триста лет белые так обустроили страну, что при свете дня ее вполне можно принять за Австрию или Данию. Правда сходство кончается с последними лучами Солнца. Ночью это уже самая настоящая Африка – черная, экзотическая, безжалостная.

Юдит, служащая крупнейшей южноафриканской туристической компании «Welcome Tours & Safaris», приехала в Кейптаун двенадцать лет назад из немецкого городка Гейдельберга. Почему она оставила благополучную, сытую Германию и перебралась в не менее сытую, но совсем не благополучную страну?

«Здесь не скучно», — ответила Юдит. По крутой улочке мы поднялись вверх по склону и остановились на узком перешейке. Позади, в глубокой котловине, остались Столовая гора и небоскребы Кейптауна, а впереди бушевал океан. Природа неравномерно распределила сушу по планете, Северному полушарию досталось густо, а Южному… Представим, что нет ни Европы, ни Азии и мир кончается Египтом, а до ледяной шапки Северного полюса — пустой океан. Страшно? Да, но и не скучно, в самом деле, если жить в таком «оконечном» Египте.

После прихода черных к власти в 1994 году многие белые бежали из страны. Но сейчас они возвращаются назад. Жизнь на вулкане, адреналин в крови… За прошедший год ЮАР посетило небывалое до сих пор количество туристов. Этому дивятся и сами южноафриканцы, пытаются объяснить — у нас сервис европейский, у нас страна заповедник и пляжи отличные. Все так, но только туристы спешат увидеть главное — держится ли еще белый человек на Краю Старого Света.

Самый Край — на мысе Доброй Надежды. Этот мыс, южная оконечность Африки, был открыт одновременно с Америкой. Плыть в такие дали испанцев и португальцев подвинула катастрофа тогдашнего мира: турки захватили Константинополь, и прежние торговые пути были нарушены. По традиции, обогнувший мыс моряк имеет право носить в ухе серебряную серьгу (за мыс Горн положена только медная). Здесь смешиваются воды двух океанов. Вода Атлантики темная и всегда холодная, даже в сильную жару не выше 17 градусов. Вода Индийского океана светлее и теплее, в пятистах километрах к западу с ноября до марта можно купаться.

На мысе Доброй Надежды — всегда дикий ветер, холод, соль на губах, здесь нет деревьев, только сотни непохожих ни на что цветов и трав. Да, мы в Африке, и повсюду развешаны таблички, призывающие опасаться бабуинов и ядовитых змей. Хотя бабуины сидят в густой траве и лишний раз не высовываются…

…Но два бабуина все же презрели холод и соленую морось и попрошайничают у автомобильной стоянки. Совсем рядом с ними расхаживают пингвины; айсберги из Антарктики до Кейптауна не доплывают, и даже снега здесь не бывает, но пингвины живут. Если бабуины не дождутся подаянья, они нападут на пингвинов и порвут их своими мощными лапами. Мясо у пингвинов водянистое, как у чайки, и жир у них пахнет тухлой рыбой. Но это легкая добыча. Когда колонисты осваивали побережье и строили порт, они кормили рабов пингвинами…

В Кейптауне не чувствуется такого расового напряжения, как в Йоханнесбурге. Здесь белые ездят на автобусах, а цветных почти столько же, сколько и черных. И, самое главное, большинство белых в Кейптауне — не буры, а такие эмигранты, как Юдит. Да и черные-банту чувствуют себя здесь не совсем уверенно, Капская земля им никогда не принадлежала. Первых голландских колонистов встретили на побережье не черные банту, а маленькие люди с желтой кожей и сморщенными, иссушенными лицами — бушмены. Кое-кто из ученых до сих пор считает их отдельной расой, тупиковой ветвью развития человечества. Дело в том, что у бушменских женщин над половыми органами существует кожаная складка, так называемый «египетский фартук». Это раз. Во-вторых, в урожайные годы под кожей на заднице у бушменов откладывается жир, и она служит бушмену, как горб верблюду в голодное время. Эти особенности делают бушменов непохожими ни на каких других людей.

Бушмены не возделывали полей и не пасли скот, они только охотились, молились страусам, звездам, жукам-богомолам и… рисовали. Многочисленные рисунки можно увидеть и сегодня, например, в открытой для туристов огромной пещере Канго (Cango). А вот самих бушменов увидеть трудно. Их стали планомерно истреблять после первой же встречи.

Кроме низкорослых бушменов, колонисты встретили и высоких желтокожих людей, готтентотов. Так их прозвали потому, что из всех издаваемых ими звуков белые могли понять только два — «гот» и «тот» — остальные звуки заменяло щелканье. Готтентотов тоже уничтожали, но от полного исчезновения их спасла красота. Бушменками колонисты брезговали, но женщины-готтентотки были настолько красивы, что презрев запреты, колонисты наплодили с ними множество «белых рабов». И сейчас в Кейптауне и окрестностях можно увидеть потомка готтентотов: благородное желтое лицо, прямой нос, копна жестких русых волос.

Первым колонистам хотелось побыстрее преобразовать неприветливую землю. Но как они ни заставляли готтентотов и бушменов работать, те ничего не умели делать, да и не хотели портить обожествляемую ими природу. И колонисты стали завозить в Южную Африку рабов — из Индонезии, Малайзии, Анголы. Сейчас один из самых интересных для туриста кварталов — мусульманский, малайский. Здесь своя жизнь, знатоки утверждают, более малайская, чем в самой Малайзии. Мусульмане в последнее время пользуются большим влиянием в городе. Они взялись за торговцев наркотиками и планомерно их уничтожают. Может быть, мусульмане чего-нибудь когда-нибудь и добьются, но сегодня жить в Кейптауне очень опасно. Вечерами туристы могут гулять только в одном районе — на набережной, в охраняемой пешеходной зоне Waterfront. Здесь сосредоточены магазины, бутики, рестораны и отели. Все устроено по-западному, заведения работают допоздна, здесь шикарно, безопасно и… дешево.

Прибывшему в Кейптаун можно дать лишь один совет по размещению: только в Waterfront. Район небоскребов, офисов и отелей вокруг площади Грин-Маркет (Green Market) всем хорош, но только полностью вымирает после шести вечера. Белые здесь работают, но не живут, а черные приходят в сумерках с одной целью — кого-нибудь ограбить. Причем грабят в Кейптауне, да и вообще в Южной Африке, зверски, избивая и калеча.

…Мы покидаем мыс Доброй Надежды, и Юдит везет меня вдоль берега еще к одному туристическому объекту. На пляже у поселка Клифтон (Clifton) голливудская киностудия уже полгода снимает блокбастер «Синдбад». Пляж здесь замечательный, говорят, такого белого и мелкого песка нет нигде в мире. Скачет на лошади Синдбад, прижалась к спине прекрасная леди. Совсем не скучно на юге Африки.

Черные живут в пригородных поселках — тауншипах. Турист наверняка увидит с дороги протянувшиеся на километры тесные скопления лачуг. Есть «богатые» тауншипы, с электричеством и двориками. А есть просто огороженные от диких зверей скопления безоконных, сооруженных из отходов и мусора сарайчиков — таковы тауншипы Кейптауна, Гейгерберга, Стелленбоса. В «лачужных» тауншипах может не быть электричества, зато возле каждой лачуги высится построенный за счет правительства туалет. Каждый день автобусы вывозят население тауншипов в города на работу или на ее поиски. Прежде чем приступить к работе, черные обязательно переодеваются и, если это связано с обслуживанием, принимают душ. А после работы — вновь возвращаются в грязь и темень тауншипов.

При желании турист может заказать экскурсию у турфирмы, в которой работают черные гиды. Мы отправились в самый известный тауншип — Соуэто в окрестностях Йоханнесбурга. С гидом Соломоном мы едем в самое сердце Соуэто. На всякий случай он улыбается чуть не каждому встречному и приветливо машет рукой. Здесь все вперемешку — лачуги, приличные дома с палисадами, сараи, магазинчики. Наша машина останавливается у облепленного рекламами сарая. Это — шибин, местная пивнушка.

Раньше белые не разрешали черным пить виски и ром. От спиртного коренные африканцы дуреют гораздо быстрее белых — у них в организме нет какого-то фермента, позволяющего глушить водку стаканами. И черные делали кукурузную бражку, которую потребляли в тайных пивнушках — шибинах. Сейчас они могут пить все, что захотят. Но шибины остались. Это — место встреч и отдыха после работы. В шибине можно посмотреть телевизор, по-прежнему недоступный большинству жителей Соуэто. Мне же шибин не показался более экзотичным, чем бары Гарлема. Но если в гарлемском баре у случайного белого есть шанс спастись, то в тауншипе белый обречен. Оттого «черные» турфирмы процветают. Какой турист не захочет безопасно пощекотать нервы?

Продолжение следует.

Автор: Ариф Алиев.