Лев царь зверей

Лев — царь. Кто с этим не согласится? Вот разве слон. Могучая туша шествует спокойно на своих ногах-бревнах мимо всемирно признанных властителей, а те вроде бы и не замечают. Как будто священная демаркационная линия отделяет зверей друг от друга. А вот Джон Хантер, вначале знаменитый истребитель зверья Африки, а затем не менее знаменитый его защитник и автор увлекательных охотничьих рассказов, достоинства льва умаляет, не признает его самым опасным зверем.

Но Хантеру все можно. Он уничтожил полторы тысячи львов, однажды за ночь восемнадцать львов убил. Он, наконец, один из немногих, живших на земле, был свидетелем того, как над львами одержали победу… ослы. Вот как это было.

Сафари (караван с охотничьими грузами) двигался по Африке. Так получилось, что носильщики-туземцы несли тяжести, а несколько ослов были навьючены бидонами из-под молока. Из-за жары шли ночью. Ослами заинтересовался прайд львов. Готовилось нападение. Чтобы не подвергать опасности людей, Хантер решил пожертвовать ослами. Развьючивать их было некогда. Ослов пустили в рыкающую тьму в надежде, что несъедобные бидоны от них останутся. Но очумевшие от страха непарнокопытные, победно грохоча оцинкованной тарой, прорвали цепь ночных разбойников, обратив их в постыдное бегство.

Но этот эпизод вовсе не развенчивает славу львов. Напротив. Незначительные пятнышки на репутации героического зверья как пятна на солнце… Кстати, молва утверждает, что льва называют царем за то, что он может не моргая смотреть на это уважаемое светило. Но ведь и многие другие кошки от прямых лучей солнца не слепнут — так уж у них глаза устроены.

Лев прежде всего обличьем царь. Высок взгляд его. Он смотрит куда-то выше голов, словно не замечая вас. Выражение его морды величественно и сосредоточенно: будто не просто думает, а мыслит. Распространенное мнение о том, что звери мыслить не способны, как-то забывается, когда окажешься перед монаршими очами, пусть даже взирающими сквозь крепкую решетку зоопарка.

У льва грива. У львицы гривы нет. Гривы бывают черные и светлые. Большие и не очень. Бывает, грива растет лишь вокруг шеи довольно скромным воротником, но у некоторых львов грива мощна и страшна: спереди, как запущенная стрижка, широкий лоб венчает, а затем шею и плечи окутывает и снизу по брюху топорщится. Ученые-систематики по разнообразным гривам отличают среди львов около десяти-двенадцати подвидов.

Если не царствен, по меньшей мере великолепен и хвост льва. Длинный, тонкий, тугой, он содержит в себе необъяснимую силу: может вдруг стать прочным, как из металла; ударить, будто это чугунная палка или фантастически мощная плеть. Но самое примечательное — кисточка, а в ней коготь, вернее — шип, сквозь кожу пробившийся последний позвонок. Кисточка на конце хвоста есть и у льва и у львицы.

У льва не рев — гром небесный! Но чаще львы обходятся рычаньем не в полную силу и странными звуками, которые издаются, кажется, не горлом, а зарождаются в брюхе. То обычные «разговорчики» в прайде.

Что такое прайд? Прайд — это львиная стая, говорят некоторые и тем самым причисляют льву качество, которое ему несвойственно, нечто вроде стадности. Нет, прайд — это не стадо, не гурт тем более. Прайд есть прайд, и если уж идти по пути сравнений, то ему ближе другое определение — большая семья: самец (обычно один взрослый, но иногда и два-три), самка, детеныши, молодые львы. Общее руководство осуществляет старый лев — глава семьи. Власть его безгранична и справедлива.

У прайда собственные владения. Обычно это десятки квадратных километров зарослей и открытых мест. Все, кто здесь перебивается травкой, веточкой, листочками, принадлежат львам. Если люди им не мешают, львы очень рационально ведут свое хозяйство — как-то умудряются сочетать рождаемость львят и стабильность пасущихся вокруг стад. Лишнюю антилопу никогда не задавят, добудут мяса столько, сколько могут съесть. Прайд из четырех львов, например, убивает большую антилопу или зебру обычно раз в неделю.

Когда у львицы должны родиться львята, она уходит из прайда. Логово приглядит где-нибудь в гуще колючих кустов, в высокой траве или в расщелине скал, если они есть поблизости. Три, пять, шесть детенышей появляются у львицы — слепых, пятнистых. Примерно шесть недель живет она с ними в уединении, но контакта с прайдом, по крайней мере, вокального, не теряет: перекликается ревом.

Время быстро летит, и вот львица уже возвращается ведет полуторамесячных резвых и очень на вид симпатичных потомков в свою большую семью. Вечером прайд выходит на охоту. Вначале идут важные, даже надменные львы, они не спешат. Торопиться вроде бы некуда. Конечно, антилопы и зебры не жаждут выказывать верноподданнические чувства царю зверей, а напротив, сообразив, что голодные львы идут по их души, несутся в панике куда попало. Топот, треск ломаемых кустарников!

Ночь наступает. Странно действует темнота на охотников: они нервничают, движения их порывисты, быстры. Надо полагать, мир, освещенный луной и звездами, кажется им особенно прелестным. Соответственно улучшается и аппетит. Но кто думает, что тут конец царственному достоинству, тот ошибается: звери никогда не забывают, что они львы. Ну подумайте, какому наделенному здравым смыслом охотнику придет в голову подбираться к дичи с той же стороны, с какой и ветер дует? А лев делает именно так. Он и порычит, чтобы голосом своим посильней напугать будущую жертву. Ибо сознает, что его подобает бояться.

Жертва обратится в бегство, но… Бессильна она против львиного коварства: пока один пугает, отвлекает внимание, его товарищи заняли места в засаде. Они отлично спрятались. Лев даже в невысокой траве, которая ему по колено, так скроется, что его не заметишь.

Кровавая роль отводится молодым львам и львицам, которые не всегда умело с этим делом справляются. Старый лев обычно только руководит охотой, подавая подчиненным чревовещательные указания. Вот бросок… Уже первые секунды скорость отличная: километров пятьдесят в час. На такое ускорение и не всякий гоночный мотоцикл не способен! Но ведь те, кто служит львам добычей, тоже общепризнанные скороходы. Поэтому иной раз эффектный номер заканчивается лишь холостым щелком огромных челюстей. А какие это челюсти! Они если захватили человеческое плечо, прокусывают его безо всякого усилия насквозь.

Антилопа умчалась, львы погоню не устраивают — незачем: крепкая антилопа должна жить у хорошего хозяина. Охота повторится вновь, и тогда парно- или непарнокопытное животное, то, которое начнет спотыкаться и отставать от стада, в их полной власти…